Первое, что Тор чувствует, - тяжесть стальных браслетов на запястьях и цепей, соединяющих их. Первое, что молодой бог слышит, - глухое мычание там, где должен был быть громоподобный возглас удивления. Первое, что златовласый принц видит, - дюжина глаз, голубые и карие, смотрящих на него одного в немом удивлении.
- Мама, - зовет Тор, но только глухие стоны доносятся до ушей матери.
"Локи, где он?" – успевает подумать Тор, прежде чем нежные руки Фригги касаются железных оков в попытке сорвать их.
- Нравится? – Ему чудится Локи, согнувшийся пополам от смеха, повторяющий нравитсянравитсянравится? словно безумный, и глаза брата смотрят и вторят голосу.
Но это всего лишь мираж, полубредовое видение, далекая мечта – ведь Локи уже нет рядом, он далеко, в мирах, неведомых даже взору Хеймдалля.
Сам страж растерян, ведь он ясно видел, как эти самые наручники, этот кляп были на младшем принце – короле, шепчет голос, который видит и знает все. Все, кроме того, как Йотунхеймский найденыш за считанные секунды обвел их всех вокруг пальца и смог ускользнуть. Снова.
Кандалы снять не так просто, как их надеть. С каждым днем Тор теряет надежду, словно та – корзина, полная риса, который высыпается из нее по зернышку через крохотную прореху в дне. Самые опытные кузнецы Асгарда ломали голову над ювелирной работой, выполненной симбиозом мастерства Мидгарда и магии Локи. Но они вынуждены отступить перед зеленым отливом стали.
И тогда были призваны искусники Свартальфахейма. Долго самые умелые цверги, чьи руки покрыты тысячелетними мозолями, а глаза не видели дневного света еще дольше, боролись с ядовитыми оковами. И они восторжествовали - Тор был, наконец, освобожден, чтобы поведать своей семье и своим самым близким друзьям историю о героях Мидгарда.
Цепи Тор сохранил, как напоминание того, что победитель – понятие переходное, что тот, кто всего лишь несколько секунд назад ощущал сладкий вкус триумфа на языке, мог оказаться скованным и униженным тем, кого считал поверженным. Но как? Как его брат успел за эти ничтожные моменты освободиться? Украсть тессеракт? Заковать его, Тора? И почему он не почувствовал? Не понял ни хитрого мерцания в глазах, ни ложной капитуляции?
Не в силах больше гадать, старший принц опускается на скамью и проваливается в сон, словно утомленный искатель приключений, вернувшийся из далеких странствий в поисках очередного сокровища.
А перед тем, как потерять сознание, до молодого бога доносится звонкий, серебристый смех и далекий шепот:
- Магия, братец.