Автор: Paint Little
Дисклаймер: Хидэкадзу Химаруи
Слова: 400
Писалось по заявке: Hetalia: Axis Powers. Англия/fem!Россия. Тайно встречаться, пить чай и есть бублики. И продолжать ненавидеть.
Это самый обычный дом.Это самый обычный дом. На первый, беглый взгляд.
Если присмотреться, можно увидеть слегка облупившуюся краску, старые ставни, давным-давно под слоем пыли утратившие свою белизну, неплотно закрытую дверь, словно ожидающую кого-то. А еще если внимательно посмотреть, то можно было увидеть, что за грязными стеклами совсем другой мир.
Там не журчат ручейки, освободившиеся от ледяных оков, не чирикают воробьи, радующиеся наступившей весне. Там нет ни теплых лучей солнца, ни прохладной тени.
Там – опрятная кухонька с обоями в цветочек и воздушными, белыми занавесками. Там пахнет как-то очень по-домашнему – чайными листьями и свежим хлебом. На столе стоит самовар – большой бронзовый с царских времен. Рядом – новенькие фарфоровые чашечки на столь же прелестных блюдечках и серебряные ложечки. На тарелочках лежат пышущие жаром, румяные бублики.
Молодая девушка сидит на табурете рядом с распахнутым настежь окном – ждет. Из самовара валит пар. Уже с минуты на минуту. Но минуты идут, и ничего. Ногти впиваются в острые колени – скорее всего, останутся синяки. И пусть. Пусть. Дверь скрипнула. И тогда…
Она уже на ногах. Сломя голову, бросается к дверному проему кухни, чтобы хоть краешком глаза…
На пороге – мужчина: серый костюм, извечный галстук, он недовольно щурится, от чего в уголках глаз появляются морщинки, а в руках он неуклюже сжимает букет подснежников.
Чай готовит мужчина, такое тонкое дело он ей никогда не доверяет. Девушка и не спорит. Ей нравится, когда за ней вот так ухаживают – без фанфар и пафосных речей, без клятвенных заверений и серенад под балконом, после которых ей приходится краснеть перед соседями и убегать с глаз долой.
Пиджак сброшен с плеч, рукава аккуратно закатаны. Он смотрит на нее поверх чашки, но ничего не говорит. И она молчит. В этих стенах они не говорят, так повелось уж, с самого первого раза.
Иногда их пальцы касаются совсем чуть-чуть, а иногда его рука – большая и теплая – накрывает ее ладонь. Это глупо – тянуться через весь стол, но сидеть рядом не было сил – глаза могут рассказать гораздо больше, чем слова.
«И не надоело тебе?»
«По-другому не умею»
А то, что утро обязательно наступит, они оба знают. И то, что утром у них появятся голоса – тоже. Поэтому она уходит еще до восхода солнца, не желая видеть лютой ненависти в изумрудных глазах, и не хочет, чтобы он видел, как сильно она его презирает. Но она всегда возвращается. Как стрелка часов.
Она не любит того, кто приходит сюда. Но отчего-то становится горько во рту, когда он задерживается. И предательски ёкает сердце. А вдруг…